Скульптура - душа корабля

Подробности
Просмотров: 3007

При подготовке материала использованы отрывки из книг Балакина С.А. "Летящие над волнами" и Матвеевой Т.М. "Убранство русских кораблей".

Традиция украшать нос корабля скульптурной фигурой или рельефом существует с античных времен. Древние египтяне часто отдавали предпочтение священным птицам, чье изображение должно было защищать судно и его команду в море от возможных неприятностей.

Финикийцы обычно устанавливали на носу резную деревянную голову лошади, что символизировало быстроходность их кораблей, а греки и римляне - разъяренного кабана или дракона, дабы запугать потенциального неприятеля.

Голова дракона являлась обязательной принадлежностью быстроходных дракаров у викингов.

 

В XVII-XVIII вв. наиболее распространенным "персонажем", изображаемым на носу военных судов, был лев. Особенно любили украшать корабли резными львами голландцы. От них эта мода перешла и в Россию - при Петре I царь зверей обязательно присутствовал в декоративном оформлении парусников только что созданного флота.

Позже, в XIX веке, носовые фигуры стали более разнообразными. Нередко они представляли собой скульптурные портреты, причем очень необычные. Так, на русском 86-пушечном корабле "Султан Махмуд", построенном в 1836 г., на носу стояла искусно выполненная из дерева фигура турецкого султана Махмуда II. В полосатой чалме и темно-синем мундире с золотыми узорами, она выгдядела на редкость правдоподобно, даже смуглый цвет лица точно соответствовал оригиналу. Столь странный для русского флота выбор названия корабля и его носового украшения объясняется тем, что линкор сооружался в тот непродолжительный период, когда Россия и Турция считались союзниками. В присвоении судну имени султана в Петербурге видели акт дипломатической вежливости, однако не учли того, что изображение людей тогдашними законами ислама не допускалось.

К изготовлению сложных носовых скульптур и барельефов привлекались маститые художники. Так, например, виртуозно изваянная в дереве носовая фигура корабля "Не тронь меня" (портрет Петра I) была детищем знаменитого скульптора Растрелли.

На торговых парусниках моделями для носовых скульптур часто служили жены и дочери судовладельцев. Для многих резчиков по дереву это был весьма доходный бизнес: если работа нравилась заказчику, то и оплачивалась, как правило, довольно щедро. Скупиться здесь считалось дурной приметой.

С носовой фигурой связано немало поверий. Так, моряки полагали, что именно в ней живет душа корабля, а потому скульптуру нужно всячески охранять от поломок. Существовало множество "подтверждений" такому мнению. Если во время шторма или по неосторожности носовая фигура получала увечье, то с судном сразу же начинали происходить неприятности. Например, после того, как на клипере "Грэн Датчис" буксирным тросом случайно обломили руку установленной на форштевне статуе, моряки единодушно решили, что теперь им нечего рассчитывать на успех. И все последующие неудачи никого уже не удивляли - ведь клипер "потерял руку". Ну а оскорбить скульптуру - вместилище души корабля - вообще считалось непростительным грехом.

Летящие над волнами скульптуры не просто украшение, а неизменный атрибут парусного флота, дань уважения его тысячелетним традициям, памятники искусства различных эпох. Причем диапазон их сюжетов очень велик: здесь можно встретить и скульптурные портреты исторических персонажей, и изображения птиц, зверей, русалок, и различные аллегорические композиции.

Скульптурная композиция яхты "Royal Сaroline".
Автор - Джузеппе Томболези (Италия).

Сюжеты для оформления кораблей петровского флота выбирались тщательно, они исходили либо от Адмиралтейств-коллегии, либо от самого царя, заботившегося о таком убранстве кораблей, которое, по его словам, "зело первейшим монархам приличествует".

Скульптурные композиции, украшавшие корабли, должны были выражать гордость русских людей за свою родину, радость первых побед. Даже распространенные тогда религиозные и мифологические сюжеты переосмыслялись и отражали реальные события в жизни страны. Так, например, для убранства корабля "Полтава" был выбран миф о Фаэтоне. Современники видели в образе Фаэтона Карла XII, затеявшего авантюрный поход на русские земли. После Полтавской битвы Петр I писал: "Вся неприятельская армия Фаэтонов конец восприяла".

Или другой пример - пластические композиции "Ингерманланда", любимого корабля Петра I, на котором он поднял в 1716 г. свой штандарт, командуя соединенными флотами Англии, Дании, Голландии и России. На корме корабля изображены старое дерево с молодой порослью; зверь, бегущий с лавровой веткой в зубах; черепаха, медленно, с трудом преодолевающая препятствия. Эти рисунки были взяты из популярной в Европе книги "Символы и эмблемата", изданной в Амстердаме в 1705 г. В ней перечисленные сцены сопровождались следующими девизами: "Старый дуб обновляет надежду", "Победа любит прилежание", "Терпением увидишь делу окончание". Эти аллегории были ясны, они говорили о надеждах на возрождение былой славы русских мореходов, о первых победах и о том, что успехи требуют редкого упорства и терпения. Мифология и аллегория возвышали искусство корабельной скульптуры над повседневностью и придавали реальным событиям эпическое звучание.